Госпожа Женни Трайбель ИЛИ «СЕРДЦЕ СЕРДЦУ ВЕСТЬ ПО - Страница 11

- Нет, нет, отыщу, no doubt, I will find it! - вскричал мистер Нельсон со сверкающим взором, и поскольку ему очень хотелось - кстати или некстати - выразить вой восторг, он произнес состоящее из отрывочных восклицаний похвальное слово берлинским женщинам и завершил его многократными уверениями в том, что они decidedly clever.

Леопольд и референдарий присоединились к этой похвале, даже фрейлейн Патоке улыбнулась, ибо, будучи жительницей Берлина, могла бы принять комплименты и на свой счет. Лишь в глазах молодой госпожи Трайбель мелькнула тень неудовольствия, оттого что при ней так превозносили берлинок вообще и профессорскую дочку в частности. Да и Марсель, выказывая видимое одобрение, был в глубине души не совсем доволен, ибо полагал, что его кузине ни к чему так суетиться и вылезать на передний план; на его взгляд, она была слишком хороша для той роли, которую играла. Коринна, со своей стороны, тоже прекрасно видела, что творилось в душе ее кузена, и не упустила бы приятной возможности поддразнить его, если бы в эту самую минуту - уже подали мороженое - коммерции советник не постучал по своему бокалу и не поднялся с места, чтобы произнести тост:

- Дамы и господа, леди и джентльмены!

- Ага, это вас касается,- шепнула Коринна мистеру Нельсону.

- Я безмолвно пропустил баранье седло и выбрал сравнительно поздний час для произнесения причитающегося с меня тоста. Однако эта новация заставляет меня терзаться вопросом: не окажется ли растаявший пломбир еще большим злом, чем застывшее баранье сало…

- Oh, wonderfully good!

- Как бы то ни было, теперь у меня есть лишь один способ по возможности уменьшить содеянное зло. Способ этот - краткость. Так позвольте же мне поблагодарить всех вас за ваш приход, а также позвольте ради двух дорогих гостей, которые впервые почтили мой дом своим iрисутствием, облечь этот тост в формулу, почти освященную англичанами: «On our army and navy!», другими словами - за армию и флот, каковые представлены здесь с одной стороны (он поклонился Фогельзангу) - родом службы и жизненной позицией, с другой (поклон в сторону Нельсона)-славным на весь мир именем. Итак, еще раз: «On our army and navy!» Многая лета лейтенанту Фогельзангу, многая лета мистеру Нельсону!

Тост был встречен единодушным одобрением, и мистер Нельсон, пришедший в крайне возбужденное состояние, хотел немедля ответить на него и поблагодарить хозяина, но Коринна его отговорила: ведь Фогельзанг много старше, может быть, он поблагодарит от лица обоих.

- Oh, no, no, miss Corinna, not he… not such an ugly old fellow… please, look at him.- И беспокойный тезка великого адмирала еще и еще раз попытался вскочить с места, чтобы взять слово. Но Фогельзанг его и впрямь опередил. Утерев бороду салфеткой, а затем в нервическом возбуждении расстегнув и снова застегнув на все пуговицы свой мундир, он начал с важностью, почти комической:

- Господа! Наш любезный хозяин провозгласил здравицу в честь армии и помянул при этом мое имя. Верно, господа, я солдат…

- Oh, for shame! - зарычал мистер Нельсон, искренне возмущенный двукратным обращением «господа» и, стало быть, забвением всех присутствующих дам.- Oh, for shame!

И со всех сторон послышалось хихиканье, которое продолжалось до тех пор, покуда оратор мрачным вращением глаз не восстановил поистине гробовую тишину. Затем он продолжал:

- Итак, господа, я солдат… Более того, я борец за идею. Я служу двум великим силам: народности и монархизму. Все остальное лишь вредит, несет смуту, совлекает с пути истинного. Английская аристократия, которая антипатична мне как человеку, даже если отвлечься от высоких принципов, и олицетворяет в себе такое совлечение с пути истинного, такую смуту. Мне ненавистны промежуточные состояния, мне противна вся феодальная пирамида. Это пережитки средневековья, а мой идеал равнина, среди которой высится один-единственный, но все превосходящий пик.

Цапель и старый Трайбель обменялись взглядами.

- …Все дается милостью народной, все, кроме того, что доступно лишь милости божьей. И при этом строгое и четкое разграничение сфер власти. Обычное, массовое определяется массой, необычное, великое - великим. То есть короной и троном. По моим политическим убеждениям, все спасение, все возможности прогресса заложены в процветании монархической демократии, которую, насколько мне известно, исповедует и наш дорогой коммерции советник. И вот, исполненный этого чувства, которое роднит нас обоих, я поднимаю свой бокал и прошу вас выпить вместе со мной здоровье нашего высокочтимого хозяина и одновременно нашего gonfaloniere, который высоко держит наше знамя. Коммерции советнику Трайбелю виват, виват, виват!

Все повскакали, чтобы чокнуться с Фогельзангом и приветствовать его как изобретателя монархической демократии. Одни, казалось, пришли в неподдельный восторг, особое впечатление произвело на них итальянское слово «gonfaloniere», другие посмеивались про себя, и лишь трое были решительно недовольны: Трайбель, которому только что провозглашенные Фогельзангом новые принципы не сулили никакого барыша, госпожа советница, которой речь Фогельзанга показалась недостаточно возвышенной, и, наконец, мистер Нельсон, у которого Фогельзангова хула британской аристократии вызвала еще более острый приступ ненависти.

- Stuff and nonsense! What does he know of our [aristocracy? To be sure, he does'nt belong to it-that is all.

- Право, не знаю,-рассмеялась Коринна.- Разве он не похож, по-вашему, на английского пэра из палаты лордов?

Этот вопрос заставил Нельсона мигом забыть всю досаду, он даже взял из вазы двойной орешек и предложил Коринне съесть его с ним на пару, но тут госпожа советница, отодвинув свой стул, дала тем самым знак вставать из-за стола. Распахнулись створки дверей, и в том же порядке, в каком садились за стол, гости проследовали в уже проветренную приемную, где мужчины, предводительствуемые Трайбелем, почтительно приложились к ручке пожилых дам и некоторых дам помоложе. Один только мистер Нельсон уклонился от участия в церемонии, ибо госпожа советница показалась ему «a little pompous», а придворные дамы «a little ridiculous», и ограничился тем, что, подойдя к Коринне, обменялся с ней энергичным shaking hands.